Житие преподобного Антония Сийского

Родители прп. Антония были зажиточными поселянами Двинской волости деревни Кехты, вышедшие из Новгорода. Никофор и Агафия — так звали их — были люди благочестивой жизни: часто посещали храм Божий, делали посильные приношения в пользу Церкви и старались исполнять заповеди Господни. Они горячо молили Господа, чтобы Он даровал им сына, и молитвы их были услышаны. В 1478 году у них родился первенец сын, которого они нарекли Андре­ем. Анд­­рей отличался не только красотой лица, но и своими добродетелями.

С ран­них лет он был чист сердцем, кроток, незлобив, так что все любили его. Когда Андрею исполнилось семь лет, родители отдали его обучаться грамоте. Отрок быстро усвоил грамоту, а в то же время научился иконописанию
и очень полюбил это занятие. Особенно часто он посещал храм Божий. Душа Андрея не лежала к занятиям родителей: сельские работы его не привлекали, ибо он хотел служить Господу. Любил он чтение. Все творения святых отцов
и учителей Церкви, какие только мог достать, он изучал с великим рвением. Между тем Никифор и Агафия почувствовали приближение своей кончины, призвали всех своих детей и сказали им: «Дети, мы достигли глубокой старости, и тяжелые болезни постигли нас, как сами вы видите. Уже недалеко время нашей кончины. Ныне мы поручаем вас Богу и Пречистой Его Матери. Они станут пещись о вас во все время вашей жизни и будут вам помогать во всех ваших делах. Вы же старайтесь всегда соблюдать заповеди Божии. Милость Господня да будет с вами во веки».

Вскоре они с миром отошли ко Господу. Андрею в то время было 25 лет.
По смерти родителей он переселился в Новгород и здесь прослужил одному боярину пять лет. По совету боярина вступил в брак. Но жена его через год умерла, и святой Андрей увидел в этом волю Божию. Он вернулся на родину, однако недолго пробыл там. Продав свою часть из имения родителей, он раз­дал бедным вырученные деньги и навсегда удалился из Кехты, чтобы служить Единому Господу.

Преподобный направился в обитель Пахомия близ озера Кено, не взяв
с со­бой даже другой смены одежды. Верст за пять до обители его застигла ночь. Святой стал усердно просить Господа, чтобы Он указал ему путь, и после молитвы заснул. Во сне явился ему благолепный муж в светлых ризах, с крестом в руках и сказал: «Возьми крест свой и не бойся вступить на подвиг твой. Подвизайся и не страшись козней диавольских, ибо ты будешь муж желаний духовных и явишься наставником множества иноков». Осенив его крестом, дивный муж сказал еще: «Сим побеждай лукавых духов».

Святой тотчас же пробудился. Сердце его было исполнено духовной радости. Всю остальную ночь он провел в молитве. Наутро, войдя в обитель прп. Пахомия, он припал к ногам благочестивого основателя и начальника Кенской обители и с великим смирением просился в число иноков. Пахомий указывал на труд­ность иноческой жизни, говорил, что обитель его недавно основана, но ничто не мог­ло удержать избранника Божия. Прозревая в пришедшем будущего подвижника, Пахомий принял Андрея в число иноков и облек в иноческие одежды, причем нарек его Антонием в честь прп. Антония Великого (память 17/30 января). Это произошло в 1508 году, когда прп. Антонию было 30 лет. Сам Пахомий стал руководить новоначальным иноком, взяв его в свою келлию. Новый инок прежде всех являлся в храм Божий, постоянно хранил в своем сердце память о Страшном суде и о будущем нелицеприятном возмездии. От­личаясь крепким здоровьем, он охотно исполнял самые трудные работы, зани­мался земледелием, трудился на поварне, усердно работая на братию. Телесным трудом преподобный умерщвлял свою плоть и тем очищал свою душу. Сильно он боролся с наваждениями злых духов и всегда побеждал их. Спал он крайне мало, соблюдал строгий пост, пищу вкушал через день и то помалу. За такую подвижническую жизнь вся братия относились к нему с любовью и уважением. Но великий своим смирением, святой Антоний тяготился людской похвалой.
В то время в обители не стало иеромонаха. Преподобный Пахомий и вся братия просили Антония принять на себя сан священства. Уступая их просьбам, он отправился в Новгород к архиепископу и принял от него священный сан. Возвратившись в обитель, подвижник начал вести еще более строгую жизнь.
В монастыре была больница. В свободное от богослужение время прп. Антоний ухаживал за больными: сам готовил для них воду, омывал болящих, стирал их одежды, ободрял и утешал свои словом. Так он подготавливал себя к буду­щим подвигам. Любя уединение, преподобный просил Пахомия благословить его
на этот подвиг. И Пахомий благословил его, видя его добродетели и труды.

Преподобный отправился искать себе пустынное место для подвигов. Его сопровождали два благочестивых инока Кенской обители Александр и Иоа­ким. Из Кенской обители прп. Антоний со спутниками своими поплыл по реке Оне­ге до речки Шелексны. Поднимаясь по течению этой реки лесами и непро­ходимыми дебрями, иноки пришли на реку Емцу, в которую Шелексна впадает, к порогу, называемому Темная Стремнина. Место это понравилось отшельникам, они поставили здесь хижину, а через несколько времени построили небольшой храм во имя святителя и чудотворца Николая и келлии. К трем подвижникам присоединилось еще четверо иноков: Исаия, Елисей, Александр и Иона. Место, избранное преподобным Антонием, было покрыто густым лесом и расположено вдали от человеческих жилищ. Безмолвие тихой пустыни нарушалось только горячими молитвами иноков да пением птиц. Сурова была природа, суровы были и подвиги иноков. Только Господу Богу и самим подвижникам было известно, сколько лишений они претерпели в это время. Семь лет провел свя­той Антоний со своими сожителями, постоянно молясь и трудясь. Но враг рода человеческого не мог больше сносить их благочестия. Он внушил жителям соседней деревни Скороботовой мысль, что с основанием обители земля их будет взята у них преподобным. Жители восстали против отшельников и изгна­ли их. Преподобный Антоний кротко удалился со своими учениками из того места и направился еще дальше на север. Снова начались странствования иноков по лесам и болотам.

Однажды прп. Антоний молился вместе с братией. Святой стоял впереди прочих с воздетыми руками. Во время молитвы к инокам подошел рыболов Самуил. Дождавшись окончания молитвы, он приблизился к преподобному
и просил его благословения. Святой Антоний благословил Самуила, затем долго беседовал с ним и просил указать место, удобное для иноческих подвигов. Самуил привел иноков к Михайлову озеру, откуда вытекает река Сия. Место это отстояло на 78 верст к югу от Холмогор и было еще более пустынно: непро­ходимые дебри, темные леса, чащи, болота, заросшие мхом, глубокие озера — таковы были стены, отделявшие от мира место подвигов прп. Антония. Единственными обитателями этого места были дикие звери. Здесь никогда не было человеческого жилья, одни лишь звероловы порой приходили сюда.И они рассказывали, что на этом месте не раз слыхали звон колоколов и пе­ние иноков; иногда им представлялось, будто иноки рубят лес. Отсюда составилось убеждение, что место Самим Богом предназначено для обители.

Место понравилось блаженному, и он решил здесь поселиться: на первый раз поставил здесь часовню и келлии. Так была основана знаменитая впослед­ствии Сийская обитель. Это произошло около 1520 года, когда преподобному было 42 года от рода. Вначале инокам приходилось переносить много лишений. Сам преподобный вместе с другими иноками вырубал лес и копал землю. Этим подвижники добывали себе скудное пропитание. Питались и «саморастущими былиями», то есть ягодами, корнями трав и грибами. Но часто не хватало им масла, хлеба и соли, приходилось терпеть голод. Однажды скудость была столь велика, что иноки стали роптать и даже хотели оставить то место. Но Господь помог прп. Антонию. Неожиданно явился неизвестный христолюбец, который доставил братии муку, масло, хлеб и дал еще средства на строение обители. Христолюбец сказал о себе инокам, что он совершил далекое путешествие и теперь идет в Великий Новгород, обещал возвратиться к ним, но уже более никогда не возвращался.

Около того времени сборщик дани от Новгородского владыки — новая оби­тель находилась в области Великого Новгорода — Василий Бебрь, думая, что у прп. Антония много денег, подговорил разбойников ограбить иноков.
Но Господь хранил Своих верных рабов. Когда хищники хотели напасть
на оби­тель, им показалось, что ее охраняет множество вооруженных людей. Они засели в лесных дебрях, окружавших то место, но не могли дождаться удоб­ного времени для нападения. Потом, гонимые ужасом, побежали, и когда обо всем сообщили Бебрю, он понял, что Сам Господь защищает иноков; пришел к прп. Антонию, упал перед ним на колени и раскаялся в своем согрешении. Ста­рец кротко простил его.

Слух о подвигах преподобного и сожителей его распространился по окрест­ностям, и многие стали приходить к ним и доставлять средства к жизни. Некоторые принимали пострижение от руки подвижника. Когда число учени­ков умножилось, прп. Антоний послал в Москву учеников своих Александра и Исаию. Они должны были испросить у великого князя Василия Иоанновича разрешение на постройку новой обители. Великий князь милостиво принял иноков, вручил им грамоту на землю, которую занимал монастырь, пожертво­вал церковную утварь и ризы. С радостью были встречены иноки, принесшие из Москвы грамоту и пожертвования. Прп. Антоний начал усердно строить обширный деревянный храм во имя Пресвятой Троицы. Наконец храм был окончен. Местную икону Живоначальной Троицы, по преданию, писал сам святой Антоний. Но Господь хотел испытать терпение рабов Своих. Раз после утреннего пения, когда прп. Антоний с братией был на работе, от оставшейся непогашенной свечи храм, выстроенный с таким старанием, сгорел. После сего братия даже хотели разойтись. Они были утешены лишь тем, что местная ико­на Пресвятой Троицы осталась совершенно неповрежденной. Тогда построили новый храм, и чудно сохранившаяся икона была торжественно внесена в него. Вскоре от нее по молитвам святого недугующие стали получать исцеления. Кроме этого храма преподобный выстроил еще две церкви: одну — в честь Бла­говещения Пресвятой Богородицы, другую — во имя прп. Сергия, Радонежского чудотворца, к которому преподобный часто обращался в своих молитвах. Когда обитель была устроена, братия стали просить подвижника, чтобы он приинял игуменство. Смиренный подвижник должен был уступить настойчивым просьбам братии и принять на себя управление монастырем.

Несколько лет он управлял обителью и показывал всем добрый пример. Ежедневно являлся преподобный в храм Божий и, стоя на Божественной службе от начала до конца ее, не опирался на жезл, не прислонялся к стене. И за бра­тией следил, чтобы соблюдали благочиние в церкви: не переходили с места на мес­то, не выходили вон без нужды. Предписывал братии неопустительно исполнять
и келейное правило. По окончании молитвы подвижник первый являлся
на работу и здесь подавал братии пример трудолюбия. Любил он и Божественные книги и собирал в своей обители писания отцов и учителей Церкви. Проводя ночи в молитве, преподобный отдыхал, лишь ненадолго забываясь сном после трапезы. Пища его была такая же скудная, как и братии; одежда ветхая, по­кры­тая заплатами, как одежда нищих, так что никто из посторонних не узнавал в преподобном начальника обители. Заботливо обходил подвижник монастыр­ские службы — пекарню и поварню, ободрял братию, несущих эти тяжелые по­слушания, и советовал им избегать праздных бесед. С особенной любовью посещал прп. Антоний монастырскую больницу, наставлял болящих иноков с благодарностью переносить недуги и непрестанно молиться, памятуя о прибли­жающемся смертном часе. Для ухода за больными преподобный поставил осо­бого надзирателя. Было установлено в обители строгое общежитие — общаяи для всех равная пища и одежда. Хмельные пития запрещались совершенно, предписывалось не принимать их и от христолюбцев, даже не допускать принес­ших к монастырю. «И сим уставом блаженный возможе пьянственного змия главу отторгнути и корение его отсещи», как свидетельствует жизнеописатель пре­по­добного. Много заботился подвижник и о нищей братии: обязал иноков подавать нескудную милостыню, делал это нередко и сам тайно от братии, боясь вызвать их ропот.

Слыша о строгой жизни святого, миряне стали приходить к нему, прося его молитв, и некоторые поступали в число братии. Всех иноков собралось
в обитель 70 человек. Многие между ними отличались святостью своей жизни и духовными трудами; один из них, Иона, составил потом житие своего ду­хов­ного отца и наставника.

Но преподобный Антоний тяготился людской славой. После нескольких лет управления обителью, избрав на свое место Феогноста, мужа опытного
в ду­хов­ной жизни, он оставил игуменство и вместе с одним простым иноком удалился из обители в уединенное место. Сначала прп. Антоний поселился
на острове Дубницкого озера, в трех поприщах от обители, вверх по течению реки Сии. Остров был весьма красив и удобен к пустынножительству. Обошел его преподобный, осмотрел и возлюбил: остров окружали озера, по берегам ко­торых росли непроходимые леса, расстилались болота, заросшие мхами. Препо­добный Антоний поселился здесь, поставил малую хижину и часовню во имя святителя и чудотворца Николая и еще ревностнее, чем прежде, начал под­ви­заться в безмолвии, непрестанной молитве и трудах: рубил лес, очищал место для посева, копал землю своими руками, сеял хлеб и питался от трудов своих, а оставшийся хлеб отсылал в монастырь. Ночью, по вечернем правиле, по­движ­ник до самой заутрени молол муку, в летние ночи обнажался до пояса
и от­да­вал свое тело на съедение комарам.

Господь сподобил подвижника дара прозорливости. Юный инок Сийского монастыря Филофей, боримый искусителем, задумал уйти в мир, расстричь­ся и жениться. Но ему пришла благая мысль зайти к преподобному в пустыню и принять от него благословение. Увидев Филофея, подвижник обратился
к нему с такими словами: «Что это, чадо, пришел ты сюда, смущаемый от зло­го помысла? Хочешь уйти в мир, расстричься и думаешь утаить это от меня». Услы­шав свою тайну из уст преподобного, Филофей устрашился, упал к ногам его и во всем признался. Подвижник поднял его, ободрил и после настав­ле­ния отпустил в монастырь.

Через некоторое время прп. Антоний отошел в другое уединенное место
за пять поприщ от прежнего, на озеро Падун, и, поставив там себе келлию, предался молитвенным подвигам. Это место было окружено горами; на горах рос такой высокий лес, что снизу казалось — он достигает до небес. Келлия пре­подобного приютилась у подножия этих гор и как бы обсажена была кругом двенадцатью белыми березами. Печальна была эта вторая пустыня преподобного, она располагала к богомыслию и молитве. Подвижник сколотил из бревен плот и с него удил рыбу на озере для пропитания. Во время уженья он обнажал голову и плечи на съедение комарам и оводам: насекомые слетались роями, покрывали его тело, кровь струилась по шее и плечам, а подвижник стоял непо­движно. Так прожил преподобный два года вне своей обители, в обеих пустынях.

Между тем Феогност отказался от игуменства. Братия просили преподобного, чтобы он снова принял игуменство. «Отче, не оставь нас, чад своих, — говорили со слезами братия. — Иди в обитель свою и пребывай с нами. Если же не при­дешь, мы все разойдемся, как овцы, не имеющие пастыря». Прп. Антоний скло­нился на их просьбу. Снова начал управлять обителью, подавая всем пример благочестивой и подвижнической жизни. От старости он не имел уже сил исполнять тяжелые работы, но не усыпал в молитве, не ослабевал в посте.

Тогда проявился у прп. Антония дар чудотворений — награда святой его жизни.

Перед самым праздником Преображения иноки целую ночь трудились
на рыбной ловле, но ничего не поймали. Печальные пришли они в монастырь, но преподобный, ободрив их, снова послал на озеро, к Красному мысу, говоря: «Чада, окажите послушание и узрите славу Божию, ибо Господь милостив: Живо­начальная Троица не забудет ваших трудов и не оставит братий ваших, верно служащих Господу, на этом святом месте алчущими в великий праздник».

Иноки отправились на указанное место, закинули сеть и поймали такое количество рыбы, что долгое время питались ею и после того праздника.

От суровых подвигов и от старости тело прп. Антония высохло и ослабло, весь он сгорбился, не мог сам ходить, так что водили его братия. Но он
не прекратил своих подвигов и сидя исполнял молитвенное правило.

Видя изнеможение своего наставника и ожидая близкую кончину его, братия просили преподобного дать им письменный устав и указать себе преемника по управлению монастырем. Преподобный исполнил просьбы скорбящих учеников своих: поставил им строителя обители Кирилла, а игуменом на свое место — Геласия. Геласий в то время был за морем, на реке Золотице, посланный по делу. Кирилл находился в монастыре, и подвижник обратился к нему с пред­смертным наставлением: убеждал нерушимо соблюдать устав монас­тырский — в церковной службе, в пище и питии, равно любить братию и быть всем слугой; всякие монастырские дела обсуждать со всей братией на трапезе и без совета с ними не делать ничего, чтобы не было в монастыре неудовольствий; предписывал посещать больных братий и особенно о них заботиться.

Затем обратился к собравшимся братиям и уговаривал их не ослабевать
в молитвах, иметь взаимную любовь и единомыслие, удаляться гнева и лукавых слов, повиноваться старшим, хранить чистоту телесную и душевную, иметь пищу по уставу монастыря и совершенно избегать пьянства — не варить хмельных питий в монастыре и не держать их, без всякого нарушения соблюдать общежительный устав обители.

Для большей же крепости своих распоряжений подвижник передал братии завещание, писанное своей рукой, содержащее и правила иноческого жития.

В назидание и руководство современным инокам приведем эти правила Сийского подвижника.

«...А которые братья ропотники и раскольники (то есть нарушители брат­ского единения) не восхотят по монастырскому чину жить, строителю и братии не почнут повиноваться, тех изгоните из монастыря, чтобы и прочие имели страх». Впрочем, после искреннего раскаяния их следует снова принимать и дер­жать как братию, равно как и тех раскаявшихся, которые выехали из мо­нас­тыря при жизни преподобного и свезли монастырскую казну. «Да прежде всего имейте страх Божий в сердце своем, да вселится в нем Дух Святый, да научит Он вас и наставит на истинный путь. А между собою имейте любовь и покорение о Христе друг другу, чем покроете многие грехи свои. В общежитии живите равно и духовно, и телесно, в пище и в одежде — по заповеди святых отец. Строителю не прибавляйте на трапезе ничего из пищи и пития сверх братского довольствия. То же равенство и в одежде, и в обуви. Питья хмельного не держите в монастыре, не принимайте его и от христолюбцев. Женский пол в монастыре отнюдь не должен ночевать, также и миряне (мужчины) не ноче­вали бы с братией и не жили бы по келлиям. Нищих пойте и кормите вдоволь
и милостыню им давайте, да не оскудеет место сие святое. А братия, которые здоровы, не оставались бы без монастырского послушания ради спасения своего, исключая больных. Близ монастыря не позволяйте крестьянам ставить починков и дворов, кроме коровьего двора, да и тот пусть будет за озером. Сие, молю вас, храните — и да будет с вами милость Божия».

Когда братия спросили, где предать погребению его тело, святой отве­тил: «Связавши ноги, влеките мое грешное тело в дебрь и затопчите во мху, в бо­лоте, на растерзание зверям и гадам, или повесьте на дереве на съедение птицам, или же бросьте с камнем в озеро». Но иноки прямо сказали, что не сделают этого, а честно погребут его. Накануне своей кончины преподобный приобщился Святых Христовых Таин. На следующий день, 7 декабря 1556 года, перед утреней, простившись в братией, подвижник мирно предал Господу свою душу, прожив всего 79 лет; из них 37 лет преподобный провел в пределах Сийских — в обители и пустынях. Братия честно погребли мощи его в храме Жи­воначальной Троицы, на правой стороне, близ алтаря.

Оставив видимым образом братию, преподобный не оставил их своей по­мощью, как и всех призывающих его имя. Много чудес совершилось при его честных мощах. Укажем наиболее замечательные.

Священник соседнего села Харитон относился с завистью к памяти препо­добного Антония и раз с хулою отзывался о нем. После того Харитон внезапно ослеп и скоро понял, что Господь наказывает его за хулу на святого. Тогда он начал раскаиваться в своем прегрешении, усердно молился преподобному
и снова прозрел. Благодаря Господа Бога и Его угодника, Харитон поступил после того в Сийский монастырь и здесь подвизался в трудах иноческих.

При жизни своей прп. Антоний любил писать иконы. Еще и доныне сохра­няются святые иконы, писанные его рукою. И по кончине своей он покровитель­ствовал людям, занимавшимся этим богоугодным делом. Так, игумен Сийского монастыря Питирим, заботившийся о благоукрашении обители, много писал новых икон и поновлял старые. Однажды Питирим заболел. Недуг его все уси­ливался, и ему стала грозить смерть. Больной молился Живоначальной Троице и прп. Антонию. И вот раз ночью, забывшись легким сном, он увидел, что от гробницы преподобного в его келлию идет благолепный старец, укра­шенный сединами. «Хочешь ли ты быть здоров и окончить начатое?» — спросил он у Питирима. «Хочу, но не могу», — отвечал болящий. На это старец сказал: «Святая Троица исцеляет тебя, не ослабевай в твоем деле; я, настоятель Антоний, пришел посетить тебя в болезни». Чудотворец коснулся больного игумена. Питирим почувствовал себя здоровым и с новым рвением стал заниматься иконописанием и украшением храмов обители.

Купец из Холмогор, по имени Карп, плыл по морю с Терского берега, с реки Варзуги. На ладье его среди других товаров был запас рыбы для Сийского монастыря. Поднялась сильная буря, волны вздымались, как горы, и захлестывали ладью. Гребцы уже совсем отчаялись в спасении. Вдруг Карп увидал недалеко от себя старца, который распростер свою мантию над лодкой и охранял ее
от волн. «Ты призываешь многих на помощь, — сказал изумленному дивный старец, — а меня не зовешь. Между тем в ладье твоей есть часть и нашего монастыря. Но Бог дарует тишину». «Кто ты, человек Божий?» — спросил купец. «Я Антоний, начальник обители на Михайлове озере, на реке Сии», — сказал старец и стал невидим. С этого времени буря стала стихать и подул попутный ветер. Прибыв благополучно в Сийскую обитель, Карп возблагодарил за свое спасение прп. Антония и вскоре принял иноческое пострижение в его обители.

Тимофей, по прозванию Рябок, живший в десяти поприщах от обители, ослеп и ничего не видел два года. Наступил праздник Живоначальной Троицы; в Сийскую обитель шли богомольцы. Слепой слышал это движение и горько плакал о том, что не может идти с богобоязненными людьми. Горячо молясь Пресвятой Троице и преподобному, Тимофей попросил свести себя в обитель
и всю дорогу продолжал мысленную молитву. Вдруг он почувствовал, что на­чинает видеть как бы некую слабую зарю; потом начало зеленеть в его глазах: это он видел лес, которым шел. Обрадованный Тимофей боялся поверить сво­ему исцелению и ничего не сказал спутникам. Желая испытать свои глаза, он на­чал всматриваться в дорогу, которой шел, и разобрал тропу. Сердце его наполнилось радостью и восторгом, но он утерпел и все еще не говорил
о своем исцелении. Придя в храм обители, Тимофей увидел чудотворный образ Живоначальной Троицы и другие иконы, увидел горящие свечи и тогда
во все­­услышание возблагодарил Господа и Его ученика за свое чудное исцеление.

Много и других чудес происходило по молитвам сего великого угодника Божия во славу Пресвятой Троицы.

Многочисленные чудеса, совершавшиеся при гробе прп. Антония, побудили братию Сийского монастыря при упомянутом игумене Питириме хлопотать перед царем Иоанном Васильевичем Грозном о причтении преподобного к лику святых. Это и было совершено спустя 23 года после кончины преподобного,
в 1579 году: прп. Антоний причтен был к лику святых, чтимых всей Русской Церковью.