Сегодня наш разговор пойдет об открытии выставки известных фотохудожников нашего времени Франциско Инфанте и Нонны Горюновой. «Ре-Конструкции» - так называется экспозиция супружеской пары, представленная в Крокин галерее в Москве.
Вот уже почти 50 лет Франциско и Нонна создают удивительные по своей органичности инсталляции на открытом воздухе, запечатленные затем в фотоснимках. Опережая время, предвещая цифровую эпоху, художники раз за разом открывали своему зрителю знаки бесконечности, зашифрованные в пространстве. Как им удавалось предугадывать многие из тех образов, которые окружают современного человека сейчас, рассказал Радио Благо Франциско Инфанте.
Франциско Инфанте: Я даже сам поражался, что иногда и правда, предвещаешь. Потому что, вот скажем, цифровая информация. Ноль/ единица. Вот они выстраиваются. Это вообще-то все, что нам дает компьютер. Вот плюс/минус. И вот это вот все в компьютерной технологии заложено. А мы это делали все вот так: вырезая руками, на коленке, даже мастерской никогда не было. Поэтому все это вот дома делалось. И мы снимали. Вот видимо да, есть какие-то флюиды, которые вот в душу заходят и требуют своего выхода уже окрашенные сознанием художника. Вот так получается. Это конечно не преднамеренно делается, это само собой возникает. Очень органично наверное, на самом деле, потому что ну без всякого такого усилия такого напряженного, мучительных каких-то раздумий. Нет, вот как-то входит и все. И потом выходит, уже вот смею надеяться в качестве искусства. Не знаю... многие считают это искусством, меня называют художником, ну.. Мне что, приходится верить в это дело. И остается только верить, я сам не знаю как бы, да? Хотя уже внушили, что я художник. Ну, я не против. Для меня художник очень высокая такая единица. И быть художником, это, знаете, совсем не распространенное явление, как кажется. Потому что номинальных художников много на самом деле, которые просто имеют свидетельство об образовании художественном, а вот художник, это тот человек, который мне кажется, впервые рождает ту красоту.. в данном случае, я употребляю слово красота как синоним искусства. Вот когда что-то впервые рождается. Это не самоцель — вот родить впервые, вперед всех, нет. Если такая установка есть, то ничего этого не сделаешь. В искусстве по крайней мере. А на самом деле, искусство — это артефакт, вот то, что невозможно предвидеть, предсказать, предрешить, узнать заранее , что это такое. Он возникает в процессе жизни. Поэтому жизнь драгоценна в этом смысле. Что человек, проживая, может что-то сделать. И в этом смысле.. в общем, к этому сходится творческая мысль художника вообще. И вообще творческий такой импульс. Он сводится к тому, что вот ты живешь вот этой реальной жизнью, но ты вот рождайся в духе. Второе рождение, момент второго рождения. Надо в духе родиться, чтобы быть человеком. Не номинальным, а актуальным, скажем. Потому что мы все рождены от мамы с папой, у нас у всех от родителей от своих. Но это еще не признак живого человека все-таки. Признак живого человека, мне кажется, тогда возникает, когда человек.. как в Евангелие написано. Я процитирую, я извиняюсь. «Рожденное от духа — есть дух, а рожденное от плоти — есть плоть». То есть разные вещи все-таки, все-таки. Хотя одно без другого не может быть. Вот что интересно. Поэтому, конечно, что-то здесь есть такое, что-что, что предвиделось нами как истинное и соответствующее тому, что впоследствии случалось в реальности. Тем лучше для меня и меня это окрыляет, я бы сказал. Может быть еще сумею что-то сделать, как художник. Ну надеюсь на это по крайне мере.
RADIO BLAGO: Франциско и Нонна работают над своими произведениями в уникальной манере. Упомянутые автором «артефакты» изобретены им самим и представляют собой рукотворные конструкции, помещенные в природные пейзажи, чтобы в момент съемки стать единым целым на фотографии и в сознании зрителя. Преображая пространство вокруг себя при помощи геометрических объектов, художники создают новую живую реальность на стыке искусственного и природного. Сложно сказать, кто мог бы предвосхитить творчество Инфанте и на какие художественные образцы мог ровняться автор, создавая свой первый артефакт в 70-х годах прошлого столетия. На этот вопрос по нашей просьбе постарался ответить куратор выставки, искусствовед Александр Петровичев.
Александр Петровичев: Конечно, львиная доля наших авторов, которые сложились. Они конечно, сложились в традиции русской культуры. Для него русская традиция, базовая, фундаментальная и духовная, прежде всего. Это не пустые слова и на интеллектуальном уровне он конечно, абсолютно русский художник. Поэтому для него традиция. Традиция русской литературы классической, которую он очень любит. Русской классической философии, религиозной в частности. Для него это опять же не пустые вещи, он этим занимается. Я думаю, что так или иначе это все складывается на некие посылы, на некие мотивы того, чем он занимается в области визуального искусства. Ведь в принципе по большому счету. Опять же безусловно он смотрит на традицию русского авангарда и европейского минимализма. Он смотрит именно не потребительски, а именно с точки зрения того, как их язык применим к его основной художественной директории, чем он работает. То есть он не безумно берет просто и пользуется всем этим. Он все это анализирует и преломляет. Поэтому у него живой мир, живая система, а не высушенная. Но в основном это все конечно, если говорить о визуальности, наверное, традиции русского авангарда и европейского искусства послевоенного, 50-е, 60-е, 70-е. Но опять же это отнюдь не слизывание оттуда. Это просто как продолжение мощной системы. На мой взгляд, даже когда человек угадывает в работах художника какие-то элементы традиции только плюс, то есть он хорошо вписывается в нее.
RADIO BLAGO: Представляя выставку, как куратор, Александр Петровичев указал на то, что «Ре-Конструкции» - это соединение и раскрытие в пространстве галереи 12-ти многочастных конструкций. Они содержат в себе знаковые произведения хрестоматийной авторской темы артефакта, феноменального синтеза двух реальностей: природы и искусства. В экспозиции задействованы произведения художников, начиная с 77-го года и заканчивая 2013-м. В целом о композиции выставки рассказал художественный руководитель галереи Михаил Крокин.
Михаил Крокин: То есть вы видите в этой композиции работы, которые начаты в 77 году и работы, которые за 12-й, 13-й год. И все это в единой общей композиции. В единой конструкции. Что интересно, впервые эти работы показаны вместе. Как сказать? Не просто 13 работ на 13 гвоздиках? Нет. Это 13 работ, объединенные в общую конструкцию, в общий модуль и повешенные на одном гвоздике, понимаете, да? То есть это эффект, он немножко по-другому, это как... сложно с чем-то другим сравнить. Тут невозможно работу отдельно рассматривать, отдельно от всего. Это именно ансамбль. Это букет. То есть вот струны — это 12 струнных работ вместе. Вода — это 13 работ с водой вместе. Просто над этим нужно задуматься, вникнуть и как-то порассуждать на эту тему.
RADIO BLAGO: В ходе рассуждения, у зрителей все чаще возникает вопрос: как это было создано. Ведь понятно, что теперь при помощи компьютерного программирования можно воспроизвести самые неожиданные визуальные объекты. Не получится ли, что серьезные трудовые затраты авторов будут нивелированы в сознании современного зрителя, пришедшего на выставку прямиком из века высоких технологий.
Михаил Крокин: У меня была смешная история, мы организовывали выставку во Франкфурте и Франциско с Нонной с нами ездили и мы показывали работы похожие, но на неподготовленной немецкой почве. И я скажу так, что публика приходила, особенно молодежь, говорила: как это классно, как это красочно, как это красиво! Мужик классно владеет фотошопом. То есть они даже не вникли в ситуацию, что все это сделано, сынсталлировано в ручную. Что все это было привезено на природу, да? То есть с поиском некой картины природы и все это сынсталлировано в природе и сфотографировано. И они видят конечный продукт, результат большого творческого труда. Я сначала было вклинивался в разговор, так как это была наша выставка, и я присутствовал на стенде. Начинал им объяснять. Они начинали присматриваться и говорили: а, да-да, мы видим блеск лесок.. мы видим, да-да-да, все. А потом переключались и говорили: а, а зачем это нужно? Зачем так париться, зачем напрягаться, если это все можно смоделировать на компьютере. То есть они не понимали, что человек в 70-х годах, в отсутствие компьютера!.. Это сейчас так легко. А тогда в отсутствие компьютера это было не просто придумано, то было не просто пережито своими мыслями, своими снами, своим кропотливым трудом. Это до сих пор продолжается в этих технологических приемах. Не понимают.
- я сторонник того, что выставки современного искусства сегодня требуют объяснения, рассказов, я тоже не люблю открытия выставок, но я люблю, когда художник проводит круглый стол и рассказывает о своей выставке. И люди, которые на вернисаже должны понимать, что сегодня стесняться спрашивать: как, что, как это сделано, а почему.. Вернисаж позволяет подойти, потянуть за рукав и сказать: маэстро расскажите, а почему так, а почему этак.. Это сегодня важно, люди не подготовлены в современном искусстве, важно об этом говорить, рассказывать, готовить пресс-релизы, печатать, публиковать, это!.. но к сожалению, этого сейчас не хватает. Я прошу художников рассказывать о своем творчестве
- Ваш вопрос, что это может дать, какую пользу принести. Да простую пользу, люди сегодня бояться использовать свои руки, свои знания и свой труд. Ищут простую лазеечку, быстренько в компьютер, быстренько отсканировать, быстренько.. кого-то попросить, кто-то напишет программу. А познакомившись с работами Франциско и Нонны, человек может подумать, слушай, я ведь тоже мог бы так... Ну, на это, конечно, нужно потратить кучу времени, старания, и нужно хорошо думать и нужно включать свое серое вещество. Но ведь я тоже мог бы создать что-то такое этакое. Пойду для начала сколочу скворечник, весна на улице. А вдруг, прилетят птички и у них будет домик, для начала. Ведь вы поймите.. Однажды у меня спросили: с чего началась проблема такого общего тупизма бытового человечества на планете земля. Я говорил: как только отменили логарифмическую линейку.. Вот логарифмическую линейку и появился калькулятор и появилась кнопка. Человек встал на путь общего тупения. На бытовом уровне. Не на уровне то, что помогает науке, конечно, там.. программное обеспечение, это все очень важно, да.. На уровне бытовом. То есть человек приходит домой, включает выключатель, свет включается. Нажимает кнопку, включается электроплита. Включает посудомоечную посуду, поется посуда. Включает микроволновую печку, готовится его курица какая-то там такая. Представляете, выключается электричество! Катастрофа. Еду не приготовишь. Чай не сделаешь. В темное время не сможешь ничего прочитать. Потому что для этого надо придумать какой-то осветительный прибор, чтобы он у тебя был. У кого дома сейчас есть фонарики? Ни у кого. У кого есть керосиновая лампа? Ни у кого. Но есть какие-то вообще-то заменители. Есть варианты иные, но никто об этом не задумывается. Получается, что человек не может постирать, помыть посуду, потому что моет посудомоечная, а сам помоет он плохо. Он не поймет каким мылом мыть, чтобы жир смыть. То есть все. Катастрофа. Человек начнет ходить небритый, немытый, не глаженный, д? Вот и все. И тут. Если человек захочет задуматься и вдуматься, он поймет, что вот-вот.. Художники, которые кропотливо думали почему-то. Натягивали какие-то тросики, гвоздики, почему-то их красили в разноцветные цвета. Брали фотоаппарат, всю эту конструкцию, ехали куда-то на дачу, монтировали там, фотографировали, сколько затрачено труда, Боже мой! Им заняться было нечем? Им есть чем заняться. Они художники. Это их творческий процесс. Но ты как человек работающий приди и дома просто банально просто что-нибудь сделай своими руками. Мне кажется, это очень важно. Мне кажется, вот эта вот кулибинщина, которая потенциально сидит в каждом нашем человеке, она пропала. И молодежь сегодня, она вот такой потребитель. Она умная растет, то есть интеллектуально круче, чем мы. Но отучились работать руками. Получается, мы получаем все больше и больше синтетического искусства. К чему это приводит? В музей приходишь, попадаешь на синтетическое искусство. То есть не на базовые какие-то знания чего-то там. А вот просто сплошное.. видео-фотография-видео-видео-инсталляция. Какая-то там кулебяка из пластика, что-то там пролилось. Это что высокое искусство? Это хорошо. Но это хорошо сегодня. Вот просто пришел, провел время и ушел. И забыл. А хочется прийти и помнить долго, что ты увидел. Чтобы тебя это зацепило. Вот такого искусства, которое цепляет, его очень мало остается.
RADIO BLAGO: Для Крокин галереи это третья по счету персональная выставка работ Франциско Инфанте и Нонны Горюновой. Как признается Михаил, для него это не просто очередное событие в выставочном графике, а возможность поддержать художников, которые, будучи известными, все равно нуждаются в такой поддержке.
Михаил Крокин: Есть такая история, смотрите. Когда уходит какой-то писатель из жизни, говорят: мы потеряли целую эпоху, с ним ушла целая эпоха. Тоже самое происходит с какими-то народными любимыми артистками. И я хочу сказать, что Франциско это тот художник, но не дай Бог, дай бог ему здоровья еще сто лет.. Я к тому, что Франциско — это целая эпоха. Дело в том, что так искренне и так рукотворно, как работают Франциско и Нонна, таких художников остается все меньше и меньше. Это настоящее, трудоемкое искусство, которое сегодня отпугивает молодых художников, и они стараются привлекать компьютерную технику, видеотехнику, проекторную технику. А здесь мы видим совсем иное, мы видим, что все это рукодельно, что все это сделано, продуманно, досконально выверено. Ясно и четко понимая направление и вектор этого творчества, конструктивизм, да? Не забываем о том, что я во вступительном слове сказал, то есть связь с природой, она присутствует. То есть мы себя не отождествляем от этого мира, от природы, от вселенной, нет. Вы видите непосредственную связь. Таких художников можно просто посчитать по пальцам, не много. И это целая эпоха, которая честно и правдиво существует в этом ритме.
- Не дай Бог.. почему Франциско сказал об альбоме, о том, что нужно обязательно что-то такое сделать, потому что никому это будет не нужно. Естественно, мы сегодня начали думать глобально. Каждого интересуют глобальные перемены в мире, каждого интересуют таяние ледников в Арктике, каждого интересует, значит, будет конфликт в Сирии из-за Крыма или не будет. Кого нес проси, каждый уже знает, какое вооружение, в какой стране и кто мощнее и кто круче, но люди забывают вообще думать о том, что рядом с ними: вот по левую руку, по правую. Люди забывают, кто их соседи, кто их единомышленники, кто их друзья, люди забывают банальные простые радостные минуты познания своих близких, своих товарищей, друзей, родственников. Франциско был прав, никто кроме него это делать не будет, никому это не нужно. И вот он решил издать эту большую книгу, альбом своих трудов. Не потому что он хотел там много чего-то такого рассказать и кого0то удивить. Нет. А именно чтобы остался такой след. И на самом деле это такой библиотечный труд. И такие книги должны лежать в каждой библиотеке города, поселкового совета, деревни, не имеет значения, но в любой библиотеке. Потому как где шаг за шагом описано их творчество.
-Поэтому я хочу сказать, что вот реально, это то, что лет через 10 или лет через 20 мы как мы скучаем сегодня. Я очень часто слышу от своих друзей, которые ходят в кинотеатры, где идут показы нашего кинематографа и смотрят какие-то черно-белые фильмы. Веселые ребята, Карнавальная ночь. Просто такая ностальгия и они устали от современных этих перформансов, от современных драчек, от современных взрывов, войнах. Устали от этих фильмов, ужастиков. Они хотят посмотреть те фильмы, о которых им рассказывали родители и они где-то сами даже что-то видели. То есть лет через 10, 20, 30, когда мы наконец поймем, что Боже мой, как мы устали от всего этого безобразия в искусстве! Не боюсь назвать это плохим словом — постмодернизмом. Которое просто в отсутствии, просто какая-то пиарщина сплошная, пиарщина и гонка за деньгами. Когда мы устанем, мы захотим вернуться в лоно какого-то интересного искусства, как кто-то едет в Мадрид и идет сразу в Прадо. А кто-то уставший, идет в Третьяковскую галерею, и смотрит на нашу, наш 19-20 век. А кто-то, возможно, возьмет этот альбом, откроет его и скажет: вот, пожалуйста, Франциско. Вот смотрите, с чего он начинал, все этапы его творчества и вот к чему он пришел. Это на самом деле очень важное дело для меня. То есть я таким образом не просто провожу выставку в графике своей выставочной деятельности галереи. А я таким образом поддерживаю художников известных, которые сегодня нуждаются в такой поддержке. На самом деле, никто другой об этом думать не будет. Ни государство, ни министерство культуры, ни какой-нибудь мэр города, никто. Если не мы. А нас, конечно, мало, галерей мало, но хоть что-то, хоть как-то. То есть мы не отвергаем. Это любой наш проект связан с тем, что мы хотим поддержать того или иного художника, сказать ему, что это интересно, это нужно продолжать делать, ни в коем случае не останавливаться в своем творчестве. Несмотря на то, что окружение, может быть, недостаточно внимательно, сегодня. Потому что потом это как-то в истории будет зафиксировано.
RADIO BLAGO: На открытии выставки в Москве Франциско Инфанте попросили рассказать немного о недавно изданном художественном альбоме всех произведений супругов.
Франциско Инфанте: Что касается альбома — мы с Ноной сделали альбом, посвященный нашим внукам, их у нас 7 человек. Живет художник, что-то делает. И вот мне 70 лет уже.. прошла по большей части. И я подумал, что я не вижу реакции адекватной в культурологическом сообществе. Не то, что я ожидаю этого, нет. Просто я все время в работе, в этом искусстве. А как бы есть я или нет, не очень даже понятно. Но даже это ничего. Но то, что у нас есть дети, у нас есть внуки, для них наша жизнь уж точно не является чем-то преходящим и второстепенным. Я про своих предков почти ничего не знаю.. мама боялась списываться с родственниками испанскими. Дядя сидел 10 лет. Вот это очень важно, какие предки, что от тебя самого исходит и что можно передать тому поколению, которое приходит на смену. И чтобы зафиксировать.. я и решил сделать такую книгу, ну это не просто повествование... масса фактов... если все описывать, очень скучно получится, как амбарная книги. Создать единую обойму собственной истории. То есть нормальное человеческое желание, кто этим будет заниматься? Никто. Мне пришло в голову, и я сделал.
RADIO BLAGO: В представленном альбоме отражены все этапы творчества художников и те события, мысли и переживания, которые были с ними связаны. Михаил Крокин, который много лет всерьез интересуется творчеством Франциско Инфанте и Нонны Горюновой, рассказал, что, на его взгляд, изменилось в работах за прошедшее время.
Михаил Крокин: Да, появилось больше красочности. И как раз сейчас на открытии Франциско сказал, что он не боится говорить, что ему нравится, когда красиво и он любит красоту. Просто красота бывает разная, да. Его работы становятся более красочными, они становятся с большим количеством разноцветия, разных цветов. Если посмотреть его работы 70-х, 80-х годов, вы уведите присутствие определенной монохромности или небольшого количества цветов, применения цвета. Здесь такой, мне кажется, оптимизм жизни. То есть не серость, не пессимизм, а оптимизм. То есть появилась та красочность, которая добавляет, возможно, еще и работам такого вот праздника и настроения. Ну, какие-то технологии. То есть возможность применения теперь не просто фольги и зеркала, а возможность применения других, новых материалов. Это стекловолокна какого-то например, светодиодов. Ну то есть понятно уже, то есть в ногу с научно-техническим прогрессом.
RADIO BLAGO: Как удается художникам на протяжении всего творческого пути идти в ногу со временем и оставаться на передовой современного искусства, по-прежнему остается загадкой. А впрочем и сам термин «современное искусство» вносит дополнительные толкования и подтексты. Разобраться в запутанном понятийном поле и помочь нам развести дефиниции согласился художественный руководитель галереи - Михаил Крокин.
Михаил Крокин: А в русском языке это очень сложно объяснить. Это как в русском языке слово — галерея. Галерея обуви, галерея архитектурная, галерея арочная, то есть слово «художественная галерея» всеми воспринимается, это воспринимается как магазин по продаже искусства. Никто не понимает, что слово галерея — gallery — это такая организация или сообщество, которое помогает художникам в становлении, помогает художникам в раскрутке проекта, в раскрутке своего имени, в раскрутке своего произведения. Вот галерея вкладывает в художника. А то, что подразумевается под галерей сегодня — это называется художественный салон, или магазин по продаже предметов искусства. Поэтому современное искусство в русском языке сложно объяснить, в английском языке есть очень хорошая градация — contemporary art – это современное искусство, modern art – это искусство устоявшееся, но вчерашнего дня. Antiq art — это понятно, античное искусство или какое-то старое. Слово contemporary art — всеми понимается, что это авангард, это сегодня, это такое революционное, в ногу со временем, чуточку провокационное, чуточку социальное, чуточку вот чтобы задумался ты о сегодняшнем дне. У нас же когда слышат, что галерея современного искусства, мне говорят — но он же еще жив! Ему 65 лет, но он жив, он же наш, в нашей, это наша эпоха. Покажите, пожалуйста, его натюрморты на холсте. Я говорю, да понятно, что это натюрморты на холсте. Но я не занимаюсь натюрмортами на холсте, я не занимаюсь живописью, я занимаюсь contemporary art, авангардным искусством. Ах, авангардным!.. Вот слово авангард — хотя мы не можем его назвать авангардным искусством. Вот в английском contemporary art — это contemporary art. Вот сегодня, молодежное такое. Чуточку надрывное, чуточку острое, провокационное, чтобы задумался зритель, задумался, что художник хочет ему сказать. Художник не писатель, художник изобразитель. А все остальное — без зазрения совести — это изящное искусство, это интерьерное искусство, это салонное искусство. Это тоже в современности, это тоже художники, они наши соседи, вот среди нас, но просто этот занимается архитектурой, этот занимается дизайном, этот занимается интерьером, этот занимается изяществом, этот занимается портретизмом. Понимаете, я не могу его назвать современным. Я Могу его просто назвать своим именем, вот таким. А современным я называю то, что происходит в галереях современного искусства. То, что мы сейчас видим на Инновации, это современное искусство. То, что мы сейчас видим в небольшом количестве на Винзаводе, в галереях московских, вот у нас, это современное искусство. Почему, потому что Франциско, он да, 70-летний мэтр, но он сегодня работает вот с надрывом над тем, чтобы показать. Тоже старается показать, тоже старается задуматься. Не просто украшательство, не просто цветовые пятна, нет. У него все выверено, все четко, геометрично и показано, как это все создается, и что это кропотливо и что это настоящее. А настоящее, значит, правдивое. А правдивое, значит, уже дорогого сегодня стоит. То есть в русском языке, к сожалению, современное искусство понимается вот это все в купе, что я вам пересказал. В иностранных есть градация: contemporary, modern, fine art (изящное искусство), modern art, contemporary art, design art, video art. А у нас так слово — арт и все! Как слово искусство и оно убивается сразу. Вот такая история.
RADIO BLAGO: Произведения Франциско Инфанте и Нонны Горюновой экспонируются в более чем 20 музеях и художественных галереях России, США, Австрии, Германии, Франции, Великобритании, Греции, Польши, Японии и Южной Кореи. Работы находятся в собраниях Третьяковской галереи, Государственного музея изобразительного искусства имени Пушкина, Московского музея современного искусства, Государственного центра современного искусства в Москве, Русского музея в Санкт-Петербурге, Музея органической культуры в Коломне и многих других. О так называемом вкладе художников в искусство современности мы попросили рассказать куратора выставки Александра Петровичева.
Александр Петровичев: Я скажу даже не свое мнение, а мнение общепринятое, среди тех, кто занимается современным искусством. Если посмотреть извне, то безусловно, это далеко не мое мнение, что Франциско Инфанте уже вышел в ту категорию авторов, современных художников, которые могут уже ничего не доказывать, то есть они развиваются совершенно в автономном режиме, они вышли за категории времени каких-то обстоятельств, это уже сложившийся бренд. Ну его иначе называют классик современного искусства. Даже не московского, а уже российского, русского искусства. Это действительно классик без всяких кавычек, и таких очень мало. Наверное, в мире, таких, очень мало. Великих, я не буду говорить гениальный не гениальный, это слишком абстрактно, великих во все времени действительно было действительно единицы. И очень приятно, что наша галерея работает с такой знаковой единицей как Франциско Инфанте. То есть это уже вне каких-то оценочных категорий. На его работах можно чему-то только учиться. Это не то, что сложившийся, это такой кристаллизованный автор. Он может что-то открыть, что-то новое, или какие-то свои старые темы, что-то доделывать, как-то трансформировать, как на этой выставке. Где-то какие-то компиляции. Но в то же время человек имеет уже имеет внятную художественную позицию, внятные эстетические предпочтения устоявшиеся. И отчасти, отчасти в каких-то ситуациях он действительно стоит особняком в контексте того, что происходит вокруг по крайней мере в московском искусстве. То есть он действительно человек, который обращается к такой (она как будто маргинализирована) категории как красоты в искусстве. Сейчас вроде бы как бы она есть, но как бы о ней не говорят. Она не самая главная, по крайней мере, в том дискурсе, в котором прибывает современное искусство. Франциско Инфанте не стесняется говорить, что он ищет этой красоты, он пытается ее создать. Ну а насколько это получается, он как человек корректный это доверяет решать зрителю.
RADIO BLAGO: Под каким углом смотрит автор на собственное творчество и какие параллели и закономерности в нем видит, Франциско Инфантэ рассказал в интервью корреспонденту Радио Благо.
Франциско Инфанте: Ну конечно вот так: от цикла к циклу, они же не повторяют друг друга, это же все разные вещи. Я вот смотрю например, в этом зале очень старый цикл. Игра жестов. Он такой довольно тяжеловесный, А вот этот уже помоложе, тут больше воздушности, больше света, больше всего. А последний наш цикл на сегодняшний день, это в прошлом году мы сделали, там вот а той стене висит — струны называется, тоже воздушные такие вещи. Когда я вот смотрю уже отрешено немножко, как просто зритель и я вижу вот произведения в той степени лучше, в котором больше света и пространства. А попробуй вот так рационально запихни пространство и свет вот как многие считают: вот я придумал, а потом только сделать надо. Вот нет, вот рассудочное искусство, оно.. вообще, рассудок вещь плохая в искусстве. Когда человек рассуждает, а потом иллюстрирует свои рассуждения, это очень плохо. Как мне кажется, потому что рассудок приводит к каким-то таким вещам, не очень вразумительным. То есть уводит вообще художника от того пути истинного, который вообще ему предназначен. Потому что если ты художник, то тебе уже что-то предназначено, ну какой-то путь там. Ты конечно, его не знаешь в деталях, какой где поворот, че.. но когда проживаешь, ты уже органично в этом находишься в собственной жизни. И надо только слушать вот этого, слушать .. видеть, как стрелка компаса, которая вмонтирована в твое сознание, куда она поворачивается. У каждого она своя, свое направление дает. Это вообще интересно само по себе, а куда моя стрелка показывает.. А вот куда-то показывает и тут надо просто быть последовательным и не предавать вот этого. Ни характера своего движения, ни самого движения, ни направления не предавать. И тогда может что-то действительно бывает и получается. Если повезет :)
А что же получается, что с годами артефактов в пространстве становится меньше, а пространства становится больше?
Нет, я имею ввиду, что существование артефакта в том пространстве природы, в котором он как бы помещен, больше взаимодействия такого, больше артикуляции, оно более артикулировано, что ли становится. Одно не мешает другому, и не задаешь вопроса вообще: а зачем? Обычно ведь как спрашивают: а че это такое? В искусстве. Вообще, честно говоря, правомерно, ничего не вижу плохого в этом. Когда человек О че это такое спрашивает, он просто находится вне сферы самого искусства. Он задает его со внешней позиции, ну человек может находится во внешней позиции. Мы часто находимся во внешней позиции ко многим вещам и задаем себе вопрос: а что же это такое? Более того, мы даже находясь в каком-то диалоге с кем-то или как-то, потом начинаем соображать: а что это было? Вот мы в этом момент не очень хорошо понимаем: а что это на самом деле, чем это является. А только потом до нас доходит, а что это было на самом деле. Нов вот тут сложные всегда артикуляции в человеческих отношениях взаимоотношения, что раскрутить смысл того, а что это такое, да? Бывает, возможно, только спустя какое-то время. То есть в этом смысле я говорю, что я не против такого вопроса, а что это такое.
А вы возвращаетесь с этим вопросом к своим работам, то есть вы...
Нет, нет, никогда. Для меня даже принцип, чтобы последующий цикл был отличным от предыдущего, это я сознательно делаю. Я без стихий, без всякого. Я знаю, что он не должен походить на предыдущий. Но в том смысле, что я человек все время как бы тот же самый, с именем и фамилией определенной. То я конечно, от себя не собираюсь уходить. Я какой есть, такой и есть. Но какой я есть на самом деле, даже и мне не очень понятно в данный момент времени. Вот. Я стараюсь быть в полноте своего присутствия, так скажем. Потому что это позволяет глубже раскрыть то, что я хочу, вот-вот.. Ну и в искусстве себя проявить. А могу ли я находится в такой полноте. Честно говоря, я не знаю. Знаете, я хочу, я стараюсь, у меня тенденция такая, все время находится в полноте. Но не то, чтобы такая маниакальная, а просто.. быть потише, как бы.. не громким, не заявлять там о себе ничего, а быть потише и более внимательным наблюдателем. Тогда в тебя входит больше и больше возможностей стало быть и отдать в таком отношении. Мне кажется, в искусстве это очень важный момент. Я даже думаю, что.. для меня вот самое великое произведение искусства — это в Третьяковке висит. Это Спас, Андрея Рублева, ему причисляют эту икону. Ну, многие скажут, что это как бы не искусство, это.. как вот это у меня это слово есть, это икона во-первых, это как бы не искусство. Это сакральное, вот это сакральное. Ну а я в силу своей какой-то примитивности или простоты, не делю на сакральное и не сакральное, вот я-то знаю, что это люди делают, я это как бы знаю. А если возможно человеку сделать вот это, то, что называется сакральным. Это конечно, высшее проявление, так сказать. Но само слово сакральный все равно ничего не объясняет, все равно человек делал. Для меня это просто какая-то связь, духовная. Вот искусство-искусство. Вот я это все называю это искусством.
- Скажите, а знаки бесконечности, они все те же или они меняются?
Ну, конечно, меняются. Вот у меня вначале были действительно знаки бесконечности. Я думал, что такое бесконечность, вот пытался ее найти, через геометрическую форму искусства, она сама возникла геометрия почему-то. Ну вот какая-то связь с метафизикой, наверное. Ну вот так устроен человек. Что если ему надо какие-то абстракции делать, он просто приходит к каким-то простым формам: круг, квадрат, треугольник и так далее, да? Линия, точка и .. там пытается найти. Потом я понял, что знаком бесконечности, я склонен вообще наделять природу саму. Потому что мир техничен, вокруг всякие артефакты технические существуют, машины и так далее .. и все вот это вот. И ну как вот, как разобраться в этом мире? Понимаете, вот наше дело не чего-то создать там, ориентированное в будущее, например. Или нечего-то там такое, связанное с ретроспективой, а наше дело просто зафиксировать свое актуальное состояние, делая настоящее. В настоящем что-то делая. И в этом определенная трудность. Вот как, как понять вообще, в каком времени мы живем, что такое вообще. Вот искусство дает возможность действительно что-то артикулировать, что-то сообразить в этом вопросе. Каким же образом все. Ну вот делаешь так, так.. Глядишь, на уровне метафоры что-то происходит. Искусство как синоним красоты, также и синоним метафоры. Вот метафора — это тоже искусство. Вот эти все слова — это метафоры — искусство, красота, метафора.. Понятно, о чем речь идет. Ну, вот на таком уровне пытаемся. Вот как человек, ну что тебе возможно, то ты и делаешь. Но это не анархия. Вот все должно быть связано, связь должна быть. Проблема языка в искусстве очень важна. Ее надо находить всегда, разбираться в этом деле. Ну вот язык должен быть артикулируемым, должен обладать вот этими связями, которые понятны и другому человеку. Если я вот просто вот так: брбрбрбр.. не понятно, что я говорю. А когда я произношу слова, пытаюсь выразить какие-то смыслы, то меня можно понять. То же самое и с искусством, важен язык. Поэтому вот вы говорите — возвращение к прошлому. Возвращение к прошлому может и имеет смысл, но на каком-то ветке метафизического понимания мира. И напрямую прошлого. А поскольку жизнь развивается в виде спирали все-таки, мне кажется .. как-то так. Если формулировать саму жизнь, пытаться. Вот это тоже метафора. Вот на этой спирали все время нет соприкасающихся точек, все время ты вроде идешь-идешь, и кажется на том же витке, нет, он уже отстоит от той волны, на которой ты находился 10 лет назад, очень почтительное расстояние. Вообще, я все время встречаюсь со своим прошлым. Но все время по-разному. То есть, не то, что я его встречаю таким, каким оно было тога. А я его встречаю на уровне теперешнего своего сознания, бывает. Я встречаюсь просто с ним. Но это не значит, что я оттуда что-то могу взять и использовать. Хотя и это не возбранено, правда? Можно увидеть смыслов в своих каких-то ранних вещах, но я не могу во этого сейчас. Понимаете, я занимался геометрией когда-то, например, думая, что это полноценный язык выражения. Ну для того времени действительно было так. А сейчас вот другой язык у меня появился. Почему так произошло, это называется эволюция художника. Будем считать, что это эволюция.
RADIO BLAGO: Как влияет на художников 21-й век со всеми его достоинствами и недостатками, и удается ли авторам продолжать творить, несмотря ни на что, также рассказал Франциско Инфанте в интервью.
Франциско Инфанте: Я должен сказать, что я стараюсь избегать искушений. Влипать в какие-то ситуации, которые мне вот не свойственны. Раньше, в молодости, я только и находился что в болоте искушений, я все время вылезал откуда-то. Сам себя засунешь куда-то по глупости, а потом вылезаешь. Довольно тяжелый труд надо сказать, вот. А со временем я понял, что способность избегать искушений она и определяет способность ума человека. Мне кажется, это и есть ум, на самом деле. Ум — есть способность избегать искушений, по-моему, так. Может быть, я формулирую слишком радикально, может там как-то еще, я не знаю. Может быть как-то категорично очень. Мне почему-то кажется так. Конечно, ум это не самая высокая добродетель. Наша самая высокая добродетель сердце — как мы понимаем. Но ум это составная часть человеческой жизни. То есть, я не говорю, что надо быть умным. Кому свойственно быть умным, т<