Время культуры
Время культуры

меню

Художник Геннадий Зубков

5129

Сегодня мы продолжаем новый цикл программ, посвященных одному из самых ярких художников русского авангарда, педагогу, теоретику искусства — Владимиру Стерлигову.

В этом выпуске вы услышите интервью с его учеником, петербургским художником и педагогом Геннадием Зубковым. Примечательно, что наш собеседник был в Коломне 10 лет назад, когда здесь впервые были представлены произведения Стерлигова в рамках проекта «У монастырских стен», и приехал сейчас на выставку «Геометрия природы Стерлигова» Музея Органической Культуры .

Тогда в 2004 году в интервью радио «Благо» наш гость признавался, что до последнего не верил в возможность проведения выставки, о которой они когда-то мечтали вместе с Владимиром Стерлиговым.


Геннадий Зубков: Всякому событию, как мне представляется, какие-то приуготовления происходят. Я помню эти чудесные разговоры и еще разговоры с Владимиром Васильевичем. Даже не про выставку, а вообще о возможности выставки чашно-купольного бытия, чашно-купольного искусства. Но это какая-то робкая надежда и когда даже приехал и уже здесь сделали с вашей помощью эту выставку, как-то не верилось до самого последнего момента. Но вот уже когда открытие и когда круглый стол, и вот заговорил Осипов о духовных проблемах в искусстве, меня прямо как вдруг молния пронзила: Слава Богу, свершилось! Вот, понимаете. Все жило еще надеждой, а тут вот укрепилось, что Слава Богу, вот это первое... не знаю, не слышал, не видел и не представлял, честно говоря, но вот это первая ласточка — это такое событие, значимость которого, мне кажется, еще трудно в полном объеме себе представить, что вот произошло. Мне кажется, что нужно какое-то время, чтобы вместить в себя масштабность этого события.


RadioBlago: Геннадий Зубков родился в 1940-м году в Перми по дороге в Ленинград, в семье военного. Поэтому себя называет «подорожником». Рано оставшись без родителей, он был отправлен в кадетский корпус, а затем на службу в советскую армию. После демобилизации сестра Геннадия Зубкова устроила его на работу в Ботанический исследовательский институт штатным художником. В то время наш собеседник уже учился на Художественно-графическом факультете Ленинградского педагогического института имени Герцена. Судьбоносная встреча с Владимиром Стерлиговым состоялась в 63-м году. По мнению Геннадия Зубкова, это знакомство, которого не могло не быть.


Геннадий Зубков: Не знаю насчет остальных. Я ничем не был обременен. Хорошо это или плохо? Но встреча с таким человеком! Все... Вот это самое главное. Я уже говорил, что есть люди, встречи с которыми меняет всю последующую жизнь. Вот сейчас представить.. ну да, происходит.. Могло быть, а могло не быть. А встречей со Стерлиговым не могло не быть. Потому что там был такой определенный момент... Я к Стерлигову приходил два раза.

- У меня была старшая сестра. Закончила биофак, работала в ботаническом исследовательском институте. И меня туда заманила как художника, когда такая возможность предоставилась. Она интересовалась искусством, выставками. Питер, есть Питер... И однажды она говорит: вот ты знаешь, Армен Леонович Тахтаджян профессор, биолог, систематик, сводил ее на выставку Владимиира Васильевича Стерлигова, комнатная. Его же не выставляли нигде. И она в восторге! А! Такой художник! Тебе нужно обязательно сходить. Ну художник.. Я тогда был девственно чист во всех отношениях. 7 лет в кадетском корпусе и 3 года в рядах советской армии страшное дело, что делают с человеком. И конечно, ни о каком формализме, Малевиче я и слыхом не слыхивал, и представления не имел. Однажды, полпервого, когда вся научная интеллигенция отправляется в столовую на обед в святое время. Забегаю на обед. Она показывает: вот-вот. А там еще два сотрудника сидят. И около одной из них такой немножко встрепанный, энергичный человек, который что-то там... Я говорю, что? Она: Стерлигов Владимир Васильевич! Сейчас освободится, я тебя познакомлю. Ну хорошо, я стою. Хотя время обеденное идет. Владимир Васильевич освобождается, идет к выходу и мы как некая преграда на пути. Сестра говорит: ну здравствуйте, вот я была.. а это мой брат. А можно мы к вам придем. Вот брат художник. Ему очень интересно было бы посмотреть. Владимир Васильевич: а чем вы занимаетесь? А я: ну вот я здесь художник, оформитель. - аааа А где-нибудь учитесь? Да, Хунграф. Персинский пединститут. - ааа. Нет, нельзя. Это было так!... Это не попадало совсем в ту атмосферу разговора, общения, вообще. Вот какая-то аура есть, да.. И вне зависимости от того, что говорят, чувствует: расположение или нет. И это настолько было неожиданно. Что мы совершенно бестактно оба хором: почему? Владимир Васильевич: ну что вы, разве не видите, что кругом происходит? А 60-е годы, начало, это еще не самое лучшее время было. А у Владимира Васильевича 4 года лагерей. Мы посмотрели вокруг и ничего не увидели. И честно признались: мы ничего не видим. Владимир Васильевич: да вы абстракционисты! Я говорю: нет, Владимир Васильевич, я не абстракционист. Он все понял. Рукой не махнул, но как бы внутри это сделал и ушел: извините, я тороплюсь. Мы посмотрели друг на друга: «И пошли они, солнцем палимы, покуда смотрел я им вслед». Вот Некрасов тут очень подходит.

- Буквально три-четыре дня. Иду на работу, по дороге встречаю Армена Леоновича Тахтаджяна. Он: о, Геннадий, я — здравствуйте! Да, вы знаете, я тут у одного художника был. Вы не хотите посмотреть? Я думаю: ну с одним не вышло, к лругому пойду. Потому что я только-только начал этим заниматься. Он говорит: вот такого-то числа, декабрь, месяц пасмурный, тяжелое небо... Армен Леонович звонит: Геннадий, давайте сегодня, после работы, Сергей Юрьевич Лившиц, тоже систематик, у него небольшая коллекция была. И у Армена Леоновича тоже. Так что все несколько заинтересованы в творчестве, как таковом. - ну, пойдемте. Хорошо, выходим. Поднимаемся на третий этаж здания, останавливаемся у двери. Вся в звонках — вы себе не представляете. Еще какая! Махровая, если так можно сказать. Армен Леонович звонит — почти моментально открывается дверь — Владимир Васильевич. Владимир Васильевич посмотрел: а, Геннаий! Таня, Таня — Татьяна Николаевна Глебова, жену его, ученицу Филонова. Татьяна Николаевна выходит (шестая дворянская княгиня?): да. - Таня, это Геннадий. - да. Представляешь? - да. - Это судьба. То есть как человек православный.. он.. Ну что же? Выхода нет, ну, проходите...


RadioBlago: Когда профессор Армен Леонович Тахтаджян впервые привел его в квартиру к Владимиру Стерлигову и Татьяне Глебовой, Геннадий Зубков еще ничего не знал о другом, не официальном искусстве. Но встреча с последователями Малевича произвела на него сильнейшее впечатление и помогла иначе взглянуть на мир и свое место как художника в нем.


Геннадий Зубков: Какое первое ощущение? Чистоты. Вот эти люди, лица, глаза. То, что на стенах, ну просто поражает сразу. Ничего не понятно. Но это все, что надо для души. И я просто сразу был в каком-то шоке. Не виде, не слышал, не имел представления, что такое может быть. Думал, ну хорошо.. Слово, вот сейчас заговорят.. Вопросы, ответы и что-то станет постепенно ясно.. Садимся за стол. Очень скромные какие-то конфетки в фантиках, сушечки, чай (жили очень сдержанно). И Владимир Васильевич спрашивает: Армен Леонович, хотите я почитаю там Синюю тетрадь, номер 10, Введенский? Обэриуты, как и Пикассо, Харм, Введенский, Заболоцкий, Олейников, Шварц... представления никакого не имел. Ну, не имел и не имел.. Введенский, послушаем!... По-моему, «приглашение меня подумать»... «будем думать в ясный день, сев на камень и на пень. Будем думать в ясный день,

Нас кругом росли цветы, звезды, люди и дома. С гор высоких и крутых шумно падала вода. Мы сидели в этот миг, мы смотрели все на них. Нас кругом трепещут птицы, и ходят синие девицы». Вот эти синие девицы — это все. Я понял, что я пропал! Ничего не понятно! Но настолько увлекательно и необыкновенно! Вот это чувство... что.. кончается это чаепитие.. какие-то светские разговоры.. И пора прощаться.. И Владимир Васильевич спрашивает: а вот вы, молодой человек, не хотите вот так научиться рисовать? - Да, конечно! - Ну, приносите свои рисунки, что у вас есть, через неделю. Ну, рисунков у меня было много. Мне до сих пор, когда я вспоминаю, стыдно за то, что я тогда туда принес, серьезно. И несчастные Владимир Васильевич с Татьяной Николаевной сидят и так: ага, ну вот один.. И я понял, что это катастрофа. Раньше и с предприятий выгоняли народ, всех на Каменоостровский выстроили. Кто-то приезжал. То ли Фидель Кастро... а что делать? Блокнитик, карандашик. И у меня как-то туда попал один рисуночек, где еще старая архитектура. И полсолнца зашло за купол башенки какой-то Ну я и нарисовал башенку, но солнца целый круг на небе и за башенкой тоже нарисовал. Владимир Васильевич так с облегчением: ну, Таня, да? Татьяна Николаевна так посмотрела на Владимира Васильевича и говорит: да. Приходите через неделю, приносите живописно-пластический объем. - аа, что? - Живописно-пластический объем. - А что это такое? Ну если я вам расскажу, вам же не интересно будет делать. Я думаю: все, тут все время минное поле, шаг влево, шаг вправо... Все. Ну, мучился, мучился. Но придумал одну штуку и она понравилась. Дело в том, что я с платсиком работал. И с дихлоро леем там.. Клееть коробки, разные формы. Я придмал две остроконечные формы и точка схода, ну как крылья какие-то. И их можно было приклеить на одну штучку, тоже дихлоротан. Тоже на постаментик такой. Владимир Васильевич посмотрел: да, не кривушечка, но смотри, ведь хочет взлететь. Татьяна Николаевна говорит: да. Вот так состоялась наша, так сказать, наша дальнейшая судьба определилась. Стал ходить на занятия.


RadioBlago: Геннадий Зубков занимался в тайной школе Стерлигова 10 лет. Изучал под его руководством живописные средства импрессионизма, кубизма, супрематизма, проблемы цвета, разработанные художником Матюшиным, и новую пластическую чашно-купольную систему, открытую Владимиром Васильевичем.


Геннадий Зубков: И конечно, какие-то изменения... в 60-м году он говорил: я прямо услышал малиновый звон — «кривушечка», новый прибавочный элемент. На смену супрематической прямой. И конечно, происходят изменения. И уже дальше появились уже новые какие-то признаки, новые формы, которые ведь и Стерлигов оставил в наследство. Потому что уже в 73-м году он заговорил об окружающей геометрии. То есть, предмет, материальный мир, как таковой, достаточно изучен. А вот что вокруг? Какими качествами окружение обладает и на смену расширенного смотрения Матюшина у Владимира Васильевича пришло — расширенное сознание. То есть вот какой-то широтой полученного богатства в живописной культуре и состоянии духа охватить и окружение. И из окружающей геометрии вышел новый пластический принцип организации художественной плоскости — форма делает форму. Владимир Васильевич всегда искал некоторое подтверждение в мире. И помню, когда шел разговор о создании альбома, о кривой и утверждении чашно-купольного искусства. Он вспоминал скульптуры Макса Билла, где построены на каких-то мёбиустичных кривых, современной архитектуре Эроса Айленда город Бразилия. И вот это подтверждение находится и сейчас вот об этом способе новом организации пространства живописного. И у Матисса, и у Моранди особенно. Так что вот тот путь, который пунктиром наметил Владимир Васильевич и нам, он превращается в какую-то тропиночку, которую надо протаптывать, чтобы это было новой дорожкой.


RadioBlago: В нашей прошлой программе другой ученик Владимира Стерлигова, художник Александр Носов рассказал, что их наставник — человек, по-настоящему выстрадавший свою веру. Геннадий Зубков в свою очередь добавляет к этому следующее.


Геннадий Зубков: Конечно, Владимир Васильевич был такой удивительный человек и как мне представляется, и такой сильной веры, если это слово уместно, что то, что он говорил, это действенно до сих пор. И до сих пор живет в душе моей, потому что это ну какие-то вечные истины. Что касается учителя, то он как-то даже раз сказал, что: я не учитель. И я не понял, пока как бы не прочитал Евангелие. И действительно как бы с этим внутренне согласен. И поэтому несмотря на то, что и сейчас приходят молодые, и не молодые уже люди, художники, которым интересно то, что они видели на выставке, то, что касается чашно-купольного искусства, и спрашивают, то сказано: то, что я вам там в темноте, вы при свете говорите, то, что я вам на ухо, вы говорите с крыш. Вот эта заповедь о необходимости передачи какой-то культуры и духовной, и живописной, дальше по мере сил и возможностей. Учительством это как бы не назовешь. Просто делишься с теми, кто интересуется, тем, что получил.

- И последнее — что касается пластики. Конечно, Владимир Васильевич всегда говорил: какая сейчас форма? И это очень важный вопрос тоже поучение Владимира Васильевича, что художник — какой-то очень чуткий инструмент и он все время приглядывается к миру — а, вот! Рука дающего — дар Божий. И вот этот дар он заслужил всей своей жизнью подвижничества. И вот это надо заработать.


RadioBlago: В нашей беседе Геннадий Зубков отдельно выделил: Владимир Стерлигов ничего не рисовал просто так — он всегда пребывал в проблеме и учил этому своих учеников.


Геннадий Зубков: Чем интересен Владимир Васильевич? У него нет работы просто так. И в любой работе (она может быть удачной, может быть неудачной), может быть понятной, ее можно принять или наоборот она требует какого-то сосредоточенного внимания. Но в любой работе есть то, что остановит – проблема. И вот это, это делает невозможным выделить какую-то работу из ряда. Работы есть разные – Иероглиф, Странные формы, Чашно-купольное строение Вселенной – это пожалуйста. Но они все интересные только потому, что Владимир Васильевич не рисовал просто так. Он пребывал в проблеме и призывал к этому учеников. И действительно, так сложилась жизнь, что самая первая встреча Иисуса Христа после Воскресения с учениками – что он сказал? – то, что я вам на ухо, говорите с крыш. А что это такое? Это необходимо делиться приобретённым опытом. А что такое делиться приобретенным опытом? Это Школа. И вот мне кажется, что какую-то жизнь (вот я был знаком 10 лет с Владимиром Васильевичем) несмотря ни на какие сложности и трудности, он уделял этому достаточно большое время. Потому что раз в неделю мы собирались и по определенным темам, которые ставил Владимир Васильевич, проходили занятия. То есть, вот Школа как таковая – это живописно-пластические средства – очень важный инструмент для обогащения опыта культур, ведь живописно-пластические средства – они не придумываются, а это вывод из предшествующей живописно-пластической культуры. А что предшествовало появлению такого человека как Владимир Васильевич Стерлигов – Русский авангард 20-30-х годов: Малевич, Матюшин, Филонов, целый ряд фамилий… вот институт художеств и проводил исследовательскую работу и популяризацию, устраивались диспуты, выставки, лекции. И Владимир Васильевич во всем этом прибывал. И уж так получилось, что в сложные годы, такой возможностью он не мог пользоваться. Та же выставка в 68-м году была, где Худсовет рискнул выставить одну акварель небольшую Владимира Васильевича. Если вы ее увидите, к сожалению, нет на этой выставке, вы просто удивитесь реакции. Ее приняли. На 4й день. Раньше же выставки принимались представителями Обкома Партии. Вдруг, закрыли. Почему? Стерлигов! Не работа – фамилия. Потому что человек позволил себе иметь собственное мнение. И за эту позицию лишился не то что главных, а самых необходимых, 4 года лагерей – это серьезная вещь.

- Поэтому, когда человек отстаивает свою правду, вот эта содержательность помимо того, что мы говорили.. на одном из наших занятий Владимир Васильевич сказал: мы решили заняться импрессионизмом, чтобы очистить свет в себе. Не просто палитра, необходимо определенное духовно-нравственное состояние, тогда. Художник, по его выражению, ответственен за то, что он выпускает в мир. Поэтому его первая проблема – есть очищение цвета. Но не просто красок, нет. А состояние художника отражается в живописи. И он это великолепно чувствовал. Не раз кому-то – нет-нет, мы сейчас рисовать не будем. Как? Вы сказали, что красный и зеленый дополнительный… Почитайте Евангелие, к Батюшке сходите исповедуйтесь… пока необходимо для живописи, для творчества себя приуготовить. И это наполняет тоже работу вполне определенным содержанием. Неважно сюжет, неважно, что изображено. Но вот чистота цвета, гармоничное сочетание форм. И то внутренне состояние, в котором ты приобщаешься к творчеству… И Владимир Васильевич, все его вещи этим качеством обладают.


RadioBlago: В ответ на вопрос, что было самым сложным в занятиях со Стерлиговым, Геннадий Зубков откровенно ответил — усмирить гордыню. И затем без стеснения рассказал, каким образом наставник воспитывал в них профессиональные качества и вместе с тем помогал бороться с грехами.


Геннадий Зубков: Самое сложное – усмирить гордыню. Ну дается какое-нибудь задание … супрематическая прямая, например. Это не важно, что. Например… Сидишь, делаешь, там не одну.. штук 5-7, 2-3 работы отобрал – это замечательно. И что ты делаешь в начале – это что? Произведение искусства! Ты сидел там работал, целую неделю… Принес. А Владимир Васильевич достает ремешок и по этому месту, раз-два, три.. как? Что? Да нет, это же нельзя! Где состояние взвешенности, преодоление фигуративной тяжести – вот это серьезный момент. И поэтому: ах, так плохо?! Зачем? Я старался… Проходит день-два… что же там такое? А почему не «летит»? А если вот так попробовать… Штук 20 так серьезно, дня за два, три.. ну хорошо, штуки три опять отобрал… и уже так осторожно крадешься, а не как победитель возвращаешься… И вот это состояние «ну что сделать?» вот постепенно вот эта глупость исчезала. Но первое – самое трудное, вот, конечно, победить. Что такое учение Георгия о змее? Это вот в себе надо... От дракона избавиться. Вот этому он и учил.


RadioBlago: Тем, кто не был знаком со Стерлиговым кажется, что утрата такого мастера и наставника - невыносимая потеря и трагедия. Но его ученики и последователи убеждены: Владимир Васильевич никуда не ушел от них, напротив, они ощущают его присутствие. Об этом рассказал нам Геннадий Зубков.


Геннадий Зубков: Первое, чисто человеческое — конечно, трагедия. Но я и с ребятами разговаривал об этом. Ну, не ушел Владимир Васильевич от нас. И не потому что говорят — ой, ну что вы, вот его картины. Вот его, он в них живет. Нет, он реально присутствует для нас. Ну да, ну нельзя его видеть. Но это другое дело. Но его присутствие я ощущаю и ребята тоже. Есть люди, которые не уходят от нас.


RadioBlago: Геннадий Зубков член Союза художников России и Товарищества «Свободная культура». Его работы находятся в собраниях музеев и в частных коллекциях в Москве, Санкт-Петербурге, Коломне, Петрозаводске, Томске, Кемерово, Архангельске, Ярославле, Берлине и США. Вот уже более 25 лет наш собеседник занимается с молодыми художниками, продолжая традиции своего мастера. И также, как когда-то Владимир Стерлигов, берет в ученики всех тех, кого ему посылает Бог.


Геннадий Зубков: Так же, как с Владимиром Васильевичем, так же и у меня с ребятами. Кого Бог пошлет, Слава Богу это не связано никакими финансовыми обязательствами. Я честно всех предупреждаю. Если вы хотите заниматься, это не кружок художественной самодеятельности. Это знакомство с живописно-пластическими идеями русского авангарда. Исследование предшествующих живописно-пластических систем, народного творчества, импрессионизма, иконописи, в чем там разница. Чем Матюшина в цвете (он со своей группой исследования проводил), вот, пожалуйста. Мы ничем друг другу не обязаны. Если будете заниматься, то ради Бога. Если нет, ну не туда попали. Ну это же нормальная ситуация. То, до свидания. И вот эти занятия продолжаются уже с 1988 года.


RadioBlago: Выставка «Геометрия природы Стерлигова» будет открыта в Коломне до 25 января 2015 года по адресу: Брусенский переулок, 31. Приглашаются все желающие!



Добавить комментарий:
Ваш e-mail не будет опубликован. Все поля обязательные

Имя:
E-mail:
Комментарий: